К содержанию                                                                                                                            На главную

Chapter 2

Путешествие Кино - Прекрасный мир -
Книга 8

Глава 2
История о любви ~Обеденный перерыв~

   Сквозь горы, в которые только-только пришла зима, бежала одна-единственная дорога.
   Пологие склоны покрывали аккуратные ряды сбросивших осенью свои листья тонких деревьев. Цветовая гамма разнообразием не отличалась, куда ни глянь – всюду одни только оттенки коричневого цвета.
   Ослепительно сияло предполуденное солнце. Чистое, безоблачное голубое небо разительно контрастировало с лесом. Но при этом время от времени налетали сильные порывы сухого, холодного ветра.
   Пробегая по ровным склонам, дорога словно стежком прошивала горы. Проезжая часть была чистой – сухой ветер очистил её даже от опавших листьев. Дорога была узкой, двум машинам на ней было бы сложно разминуться.
   По этой дороге ехал одинокий мотороид (N.B.: Мотоцикл, который не может летать по небу).
   Пожитки путешественника были сложены в ящики, расположенные по обе стороны заднего колеса мотороида. Двигаясь по иссушённой дороге, он поднимал позади себя облако пыли. Ехал он почти строго на запад.
    Водитель был одет в коричневое пальто, длинные полы которого обёрнуты вокруг бёдер. На голове у него была шапка с прикрывающими уши клапанами и защитные очки в облупившейся местами серебряной оправе.
    Перед поворотом водитель сбрасывал скорость и, внимательно глядя на дорогу, закладывал мотороид в вираж, а когда дорога выпрямлялась, вновь постепенно набирал скорость. И стоило им проехать одну гору, как в поле зрения возникала следующая.
     «Ой…»
    Так сказал водитель мотороида безжизненным голосом.
    «Что случилось, Кино?»
    Так спросил мотороид. Водитель, которого назвали Кино, со вздохом ответил:
    «Я проголодалась».
    «Давай тогда остановимся, передохнём! А то ты на пустой желудок ещё свалишься ненароком…»
     «Да-да. Вождение мотороида это всё-таки спорт. Это всё равно, что бег, да-да. Так что в один миг… Я слышала это от тебя уже много раз, Гермес».
    Так ответила Кино на предложение мотороида.
    «Раз ты всё знаешь, почему бы не остановиться?»
    Так изумлённо спросил мотороид по имени Гермес.
    «Нда, плохо, конечно, что та страна оказалась в руинах».
    Так, после прохождения поворота, сказала Кино. А затем продолжила:
    «Не будь оно так, я бы неспешно, как и собиралась, впервые за столько времени вкусно поела».
    «Мои соболезнования, Кино. Мне кажется, бросили её совсем недавно, там словно сильная буря разыгралась. Ничего съестного не осталось и в помине. Только белые кости скелетов перекатываются».
    «Везёт тебе, Гермес. Мы с брошенных машин море топлива слили… Из-за этого я спустя столько времени снова вспомнила его мерзкий вкус».
    «Вот за это тебе спасибо».
    «Пожалуйста. Кстати, в здешнем лесу совсем нечего собирать… Я вот подумала, может тут есть съедобная живность, так что уже некоторое время внимательно слежу за лесом».
    «Если есть, будешь стрелять? Вот только откуда тут олени, если даже белок не видать».
    «Эх-х…»
    И Кино с Гермесом в невозмутимом молчании продолжили свой путь.
    До полудня оставалось совсем чуть-чуть. После того, как они поднялись на появившийся впервые за долгое время холм и перевалили его плоскую вершину, перед ними раскинулась большая низина.
    В низине находились люди.
   
    «Что бы это значило, Кино?»
    «Если б знать…»
    Кино с Гермесом стали медленно спускаться по дороге. Горный рельеф постепенно переходил в низину. На иссушенной земле не было ни деревьев, ни травы.
    Впереди находилось множество людей. Словно залив собой низину, там собралось несколько сотен человек. Среди них можно было заметить что-то вроде палаток.
    «Что-то они не выглядят счастливыми».
    «Может, беженцы…»
    Так между собой переговорили Гермес и Кино. Гермес с последним доводом согласился.
    Люди чёрным ковром покрывали низину. Их было так много, что земли не видно. Дорога шла прямо через них, её коричневая лента виднелась сквозь чёрные массы. По другую сторону толпы находился большой ров – словно земная твердь разинула рот. Кино с Гермесом спустились по склону и подъехали ближе.
    Люди находились в плачевном состоянии. Несмотря на холодную погоду, на них была рваная одежда. Все без исключения были истощены – щёки впали, кожа обтягивала кости, конечности походили на палки. Только большие пустые глаза виднелись на грязных лицах. Люди ничем не занимались, они сидели либо лежали на земле – за исключением дыхания, они не производили больше никаких движений. Поставленные тут и там простенькие палатки были плотно набиты людьми.
    Кино остановила Гермеса недалеко от толпы.
    «Ничего себе. Это сколько же тут народа?»
    «Кто его знает… Мне кажется, палатка на левом склоне отличается от остальных».
    На южном склоне, чуть в стороне от остальных, находилась палатка, внутри которой можно было видеть людей.
    «Похоже там военный лагерь. Они в военной форме, а у некоторых даже есть оружие».
    Так сказал Гермес, а затем спросил:
    «Как поступим?»
    «Поговорить бы. Хорошо было бы найти того, кто бы смог всё объяснить».
    Так сказала Кино.
    «Ну, это, конечно, да».
    Так согласился с ней Гермес.
    Кино расстегнула пальто. Не став его снимать, она завела двигатель Гермеса. Пальто медленно заколыхалось на ветру – они поехали к истощённым людям.
    Почти все обратили на них свои пустые взгляды, часть поднялась на ноги. В большинстве своём это были взрослые мужчины, в руках они держали что-то вроде палок.
    Они направились к дороге и перегородили её. Люди словно сверлили взглядом медленно приближающийся мотороид.
    Увидев, что их ждёт впереди, Гермес сказал:
    «Думаю, они хотят на нас напасть. Полагаю, Кино, ты для них аппетитно выглядишь».
    «Вот только этого нам не хватало».
    Так своим обычным голосом ответила Кино.
    «Изобьёшь пару-тройку?»
    «Я тебе уже говорила. Сильно голодная… я.»
    «О, ты это даже выделила. Использовала избиение фразы».
    После замечания Гермеса прошло несколько секунд. За это время они ещё ближе подъехали к преграждающей дорогу чёрной толпе.
    Немного спустя Кино спросила Гермеса:
    «Хм… “Разбиение фразы”?»
    «Ага, в точку».
    Так сказал Гермес, и тут же продолжил:
    «У тебя реакция притупилась. Ты и правда сильно проголодалась».
   
    «Прошу прощения. Не могли бы вы меня пропустить?»
    Так спросила Кино. Она остановила Гермеса перед преграждающей путь толпой, но двигатель глушить не стала и с мотороида не слезла.
    «…»
    Люди ничего не ответили. Они лишь обратили к ней свои исхудавшие, словно у призраков, лица.
    «Господа, вы вполне вольны напасть на моего нахального водителя, на Кино».
    Так сказал Гермес.
    «Грубиян».
    Так проворчала Кино.
    И тут…
    «Сгодится всё что угодно».
    Так обессиленным голосом проговорил один из мужчин.
    «Простите?»
    «Сгодится всё что угодно… Поделитесь с нами едой… Хватит даже совсем малого количества… Мы все очень голодны».
     «Я тоже».
    Так незамедлительно ответила Кино.
    Затем опустила руку к правому бедру.  Когда она вынула руку из-под пальто, в ней находился револьвер. Это был крупнокалиберный револьвер, который Кино называла «Пушкой».
    От его вида по рядам мужчин пронёсся вздох, и наступила тишина.
    Сразу после этого прогремел звук выстрела.
    Он прозвучал из-за толпы. Мужчины обернулись и затем вялой походкой стали расходиться в стороны. По дороге в сторону Кино ехал джип. От него словно исходила какая-то сила, сталкивающая людей с дорожного полотна. В автомобиле сидели четыре солдата в зелёной униформе. Разгоняя толпу, они несколько раз выстрелили в воздух.
    Джип остановился перед Кино, уже убравшей «Пушку» в кобуру. Человек, сидевший на пассажирском месте, предложил проехать с ними до конца дороги. Кино жестом показала, что всё поняла, и поехала вслед за джипом.
    По дороге, вдоль обочины которой с обеих сторон стеной стояли беженцы, ехал джип, в котором находились державшие наготове оружие солдаты, а за ними следовали Кино с Гермесом. Эта небольшая колонна отражалась в сотнях пустых глаз.
   
    Где-то в середине толпы дорога раздваивалась. Ответвление уходило в южном направлении. Джип свернул, и Кино последовала за ним. Они снова ехали в окружении беженцев, а некоторое время спустя дорога пошла в гору. Выехав из беженцев, они направились к палатке, которую заметили раньше. Проезд к ней перегораживал забор из толстых брёвен.
    Дорога вела к воротам, охраняемым несколькими вооружёнными солдатами. Когда джип к ним подъехал, преграждающий путь красно-белый шлагбаум поднялся. Проехав до конца дороги, Кино слезла с мотороида.
    Это был военный лагерь. Зелёные палатки располагались на одинаковом расстоянии друг от друга, солдаты же либо несли караул, либо сидели и отдыхали. Легковые автомобили и грузовики стояли на стоянке, сбоку от которой располагались бочки с горючим.
    Кино остановила Гермеса и сняла шапку и защитные очки. На глазах у внимательно наблюдавших солдат к ним подошёл человек, ранее сидевший на пассажирском месте джипа. Кино слегка поклонилась.
    «Нда, вам угрожала опасность. Полагаю, если бы вы дали им пусть даже одну конфету, они бы вас в клочья разорвали».
    «И то верно».
    «Мы можем применять силу только для защиты снаряжения и жизни наших товарищей, поэтому даже если бы на вас напали, мы не пришли бы на помощь».
    «Правда? Но вы всё равно нас спасли. Большое вам спасибо».
    Так с поклоном ответила Кино.
    «А-а. Это просто наш дозор случайно вас заметил. Вам повезло».
    Так равнодушно произнёс мужчина и проводил Кино с Гермесом к палатке. Она состояла только из шестов и крыши, и находилась в стороне от остальных.
    Внутри, вокруг стола, располагались в разукрашенных аксельбантами и орденами кителях офицеры, все как один высокого звания и изрядного возраста.
    «Я привёл путешественников, которых мы случайно заметили на дороге».
    «Вот как? Благодарю за службу, сержант. Можете идти».
    После того, как сержант отсалютовал и вышел, Кино с Гермесом представились.
    Человек с шикарными, растянутыми заколками налево-направо усами, который прямо-таки светился от важности, назвался генералом находящегося тут военного отряда. Затем сказал, что армия принадлежит соседней стране.
    «Что-то произошло?»
    Так кратко спросил Гермес. Отсюда хорошо были видны фигуры беженцев по ту сторону забора на склоне и в низине.
    «Вы о них? Хм. Я отвечу».
    Так сказал генерал, поглаживая кончиками пальцев усы. Затем он обернулся в сторону беженцев.
    «В здешних местах расположено очень много маленьких стран, а те люди пришли из страны, находящейся немного к востоку отсюда».
    «Мы её видели вчера. Там и правда никого не было. То ещё зрелище».
    «Ну, тогда буду краток. Уже который год летом стоят холода, поэтому совсем ничего не растёт и, как следствие, – рекордные неурожаи. А из-за собственной халатности, правителям той страны не удалось разрешить продовольственный кризис, вот страна и сгинула. Те, у кого ещё оставались силы, – сбежали не оглядываясь. Большинство же людей ничего не смогло предпринять и голодными беженцами теперь скитаются по этой низине».
    «Угу-угу. А соседние страны собираются им помогать?»
    «Ну... Если бы мы могли, то так бы и поступили, вот только в наших странах ситуация с урожаем ничуть не лучше. И лишних запасов у нас нет».
    «Понятно».
    «У наших стран не оставалось иного выбора, кроме как запереть их в этой низине, чтобы они не смогли продвинуться дальше. Мы мобилизовали свои армии и поочерёдно дежурим. Вот такие дела».
    «И что теперь с ними будет?»
    Так спросила Кино, и генерал ответил:
    «Им уже ничем не помочь. Они ежедневно гибнут от голода и болезней. За день по несколько десятков умирает, так что к весне уже никого не останется. Единственное, что мы можем, – сваливать трупы в тот большой ров и засыпать известью».
    «Всё ясно».
    Так сказала Кино. Развевая её пальто, в низину задувал слабый холодный ветер.
    «Кстати, госпожа путешественница…»
    Генерал обернулся к Кино и зловеще на неё посмотрел.
    «Да?»
    «Скоро уже полдень. Мы собираемся обедать… Вы к нам присоединитесь?»
   
    «Очень вкусно. Просто великолепно».
    Под крышей палатки стоял длинный стол, за которым вместе с офицерами сидела Кино в чёрном жилете и с повязанной на шее салфеткой. Стол был сервирован роскошнейшими блюдами генеральской кухни.
    В меню сегодняшнего обеда входило: во-первых, крупные сочные куски жареной говяжьей вырезки под клубничным соусом; во-вторых, толстые отварные сосиски с мелко нарезанной маринованной капустой. Кроме этого был тёплый овощной салат из отварных моркови с брокколи, над которым из-за холодной погоды вился пар. Ко всему прилагался свежайший майонез. А ещё ржаной армейский хлеб под названием «коммисброт» и бутылка постного масла. Так же были фрукты: яблоки, груши, виноград. И чайник с горячим-прегорячим чаем, к которому подали золотистый мёд.
    Когда Кино пригласили отобедать, она тут же ответила:
    «Обязательно!»
    И на слова генерала «Пожалуйста, не стесняйтесь» – без стеснения, с горящими глазами принялась за еду. Позади неё беззвучно стоял припаркованный Гермес.
    «… Рад, что вам понравилось».
    Так, с деланым смешком, промолвил ошеломлённый генерал.
    С того места где сидела Кино, хорошо были видны страдающие от голода и отчаяния беженцы. Уносимый ветром аромат еды достигал их.
    Активно, но так, чтобы это не казалось наглостью, Кино продолжала есть.
    «Господин генерал. Этот чёрный хлеб – лучшее, что я когда-либо пробовала».
    «Замечательно. Я передам ваши слова нашим пекарям».
    «Будьте так добры».
    Кино отрезала большой кусок говяжьей вырезки и отправила его в рот. Генерал спросил:
    «Кстати, правда ли, что во время путешествия важнее всего всегда сохранять “бессердечие”?»
    Прожевав говядину, Кино ответила:
    «Нет».
    «Надо же. А что тогда?»
    «Любовь к себе. Меня учили, что бы ни случилось – любить себя больше, чем других… А говядина тоже очень вкусная».
   
    «Ну что же, нам пора. Приятного аппетита».
    «Большое спасибо, господин генерал».
    Усатый генерал и офицеры, покончив с обедом, встали из-за стола. У многих на тарелках ещё оставалась еда.
    За столом остались сидеть только Кино и один из офицеров.
    Этот офицер был довольно-таки толстым. И тело, и лицо его были столь пухлыми, что военная форма едва не трещала по швам.
    Он медленно, но верно подчищал свою тарелку.
    «М-м?.. А-а…»
    Заметив взгляд Кино, он неловко улыбнулся, а затем сказал:
    «Уж я постараюсь, чтобы ничего не осталось».
    Опустошив свою тарелку и вытерев губы салфеткой, Кино посмотрела на офицера. Тот, закинув в рот последний кусочек брокколи и прожевав, закончил трапезу.
    «Понимаю. Со стороны выглядит, будто я занимаюсь самоудовлетворением…»
    Так он обратился к неторопливо потягивающей чай Кино.
    «Но знаете, когда я вижу умирающих от голода людей и ничем не могу им помочь, я просто обязан доесть всё, что лежит у меня на тарелке».
    «Вот оно что».
    Так, не особо удивившись и без тени упрёка, ответила ему Кино.
    «Из-за этого я и стал таким толстым… Госпожа путешественница, в чём секрет, что вы остаётесь такой худой?»
    «Знаете...»
    Так сказала Кино и задумалась.
    «Если ежедневно водить мотороид, то ни за что не потолстеешь».
    Так она, наконец, ответила.
   
    Покончив с чаем, они поблагодарили за еду и встали из-за стола.
    Офицер отправился выполнять свой долг, Кино же продолжила путешествие.

К главе 1                                                                                                                            К главе 3