Время обеда подошло к концу.
      – Бывайте. Оркестр наверняка закончит пораньше и мы рано разойдёмся по домам, так что увидимся с вами уже завтра, – обратилась Наталья к Серону с Ларри. Те собирали их с Мэг подносы, чтобы унести сдавать вместе со своими, но девочка парней за это даже не поблагодарила. Затем она повернулась к Мэг. – Мэгмика, хочешь пойти со мной до середины? В смысле, некая старшеклассница с фамилией на «По» может начать бросать тебе косые взгляды. Правда она и меня не сильно-то любит, так что завидовать тут не чему.
      – Хочу, – улыбнулась Мэг и встала со стула. Она посмотрела на держащих четыре подноса Серона с Ларри. – У нас получился весёлый обед. Спасибо вам большое. Я ем здесь впервые, но кормят в кафетерии общежития так же хорошо, как и в столовой. Простите, что вам приходится убирать за нами.
      – Ничего страшного.
      – Не переживай, не переживай. Мэгмика, можешь на нас положиться.
      Так ответили Серон и Ларри соответственно.
      – Клуб хорового пения тоже пойдёт домой ещё до ужина. Так что с вами мы встретимся завтра.
      – Пока.
      – До завтра. Зови нас, если что-то понадобится. Мы здесь именно для этого.
      Так ответили Серон и Ларри соответственно.
      Затем, не дожидаясь Серона, Ларри предложил:
      – Мэгмика, если ты не против, приходи и завтра пообедать с нами. Ната, ты ведь тоже придёшь?
      – Конечно, приду. Я собираюсь распробовать всё здешнее меню.
      – Хорошо! Тогда я тоже буду здесь питаться! Спасибо за приглашение, – с поклоном ответила Мэг.
      – Ну, бывайте, – Наталья попрощалась с мальчиками и ушла вместе с Мэг.
      Серон с Ларри смотрели им вслед, пока они не скрылись из виду. Затем друзья поставили подносы на стойку возврата посуды, после чего направились в сторону спортивного зала.
     
      – …
      На всём пути из кафетерия Серон оставался нем. Его лицо не покидал серьёзный взгляд.
      – Серон, ты чего? Живот болит? – спросил идущий сбоку Ларри.
      Серон огляделся вокруг, затем своим красивым лицом посмотрел прямо на Ларри.
      – Ларри… я…
      – Да?
      – Я…
      – Т-ты чего? – с озабоченным видом поинтересовался Ларри.
      Красивое лицо Серона даже не дрогнуло.
      – Я… прямо сейчас я так счастлив.
      – …Понятно. Рад слышать, приятель. Это же здорово, – поддержал его Ларри, затем добавил про себя. – Если мы сейчас сыграем в шахматы, я могу и выиграть.

*  *  *

     У театрального клуба началась дневная часть репетиции.
      Актёры со сценарием в руках передвигались по размеченной изолентой сцене, а декораторы в своих альбомах рисовали наброски декораций.
      Серона с Ларри то просили помочь со сборкой декораций, то передать послание оркестру, так что заняты они были целиком и полностью.
      За репетицией время после обеда пролетело незаметно, и не успели оглянуться, как наступил вечер.
      – Учительница, прибыл главный злодей, – от входа в спортзал раздался шутливый голос одного из членов клуба.
      – Чуть повыразительней… вот так! – учительница Кранц, делая пассы руками, с энтузиазмом наставляла актёров. Но тут она заметила новоприбывшего и громким голосом отдала приказ. – О-о! Пусть проходит!
      Участники театрального клуба замерли и посмотрели в сторону входа.
      Серон с Ларри к этому времени уже закончили свою работу и занимались тем, что открывали окна спортзала, дабы проветрить помещение от застоявшегося жаркого воздуха. В данный момент им посчастливилось оказаться рядом с дверьми.
      Мимо них прошёл школьник.
      Но внешне он выглядел как девочка.
      Только мужская школьная форма выдавала в нём мальчика. Если же не брать её в расчёт, мальчик выглядел очень женственно.
      Его светло-каштановые, во всю длину спины волосы поблескивали и колыхались в такт шагам. Мальчик обладал стройной фигурой, светлой кожей и узкими зелёными глазами.
      – Хм-м… – неодобрительно скривил губы Ларри от такого немужественного вида.
      – …
      Серон же никак не отреагировал.
      В тот момент, как мальчик вошёл в спортзал, помещение наполнили восклицания ещё даже более громкие, нежели при появлении Серона.
      Мальчик с миролюбивой улыбкой пошёл через спортзал и, наконец, подошёл к учительнице и членам театрального клуба.
      – Учительница Кранц, друзья, прошу прощение за опоздание.
      У него оказался под стать внешнему виду звонкий, нейтральный голос. От такого немужественного голоса Ларрино недовольство только усилилось.
      – С возвращением. Тебе понравилось путешествие?
      – Понравилось. Я хотел присоединиться к вам ещё утром, но вынужден был задержаться.
      – Не получилось, так не получилось! Не бери в голову, – сказала учительница Кранц. Она перебросилась с мальчиком ещё парой слов, после чего дважды хлопнула в ладоши. – Прошу внимания! Отложите свою работу и все идите сюда!
      Словно доказывая, что у них нет причин не собраться рядом с красавчиком, девчонки окружили учительницу. Серон с Ларри открыли последние окна и присоединились к ним.
      Стоя рядом с мальчиком, учительница Кранц повысила голос: «Разрешите представить. Это наш самый последний и к тому же самый главный помощник!»
      – Ещё один? – пробубнил себе под нос Ларри.
      – Его зовут… Хочешь представиться сам?
      – Спасибо, учительница. Друзья, рад с вами познакомиться. Меня зовут Николас Браунинг, я учусь в девятом классе. Прошу вас, обращайтесь ко мне Ник. Для меня большая честь работать вместе с вами. Я буду стараться изо всех своих сил, чтобы вам помочь.
      – Как мы все знаем, в нашем клубе недостаток мальчиков, поэтому Ник согласился взять на себя роль главного отрицательного персонажа – Чёрного Рыцаря. Он с младшей школы участвует в театральных постановках, так что можете не сомневаться в его талантах. Мне бы очень хотелось, чтобы он присоединился к нашему клубу, но некоторые обстоятельства выступают против этого. Я премного ему благодарна за то, что он согласился выручить нас в экстренной ситуации, – продолжила учительница Кранц. После чего она начала знакомить Ника с Артуром и остальными участниками театрального клуба напрямую.
      Не спуская глаз со знакомящихся, Серон прошептал Ларри: «В первом триместре прошлого года я вместе с Ником ходил на уроки верховой езды».
      – Хо-о… И кто из вас был популярнее? – спросил Ларри.
      – Ну, этого я не знаю, но…
      – Но?
      – Он как и я отклонил все предложения девчонок встречаться. И тогда среди них стал распространяться странный слух.
      – Какой ещё слух? – поинтересовался Ларри, слегка наклонив голову.
      От Серона последовал механический, невозмутимый ответ:
      – Что на самом деле я встречаюсь с ним.
      – Пф-ф… Ха-ха-ха-ха-ха!
      Подавленный смешок Ларри перерос в безудержный хохот. Его голос эхом разнёсся по спортивному залу. Что естественно, все тут же обернулись в его сторону.
      – Эй там! Что за смех без причины?! Сам знаешь, кого это признак!
      – Ха-ха-ха-ха-ха! Ох! Это… прошу прощения, учительница Кранц! – надрывающий живот Ларри тут же взял себя в руки и выпрямился по стойке смирно.
      Заметив позади школьниц Серона с Ларри, Ник спросил учительницу:
      – Хм? Я вижу знакомое лицо. Он тоже состоит в клубе?
      – Который с солдатской причёской?
      – Нет, рядом с ним.
      – А-а. Нет, они оба просто нам помогают. Наши временные наёмники.
      – Понятно. Я должен поприветствовать и их тоже.
      – Серьёзно? – спросила учительница. Ник оставил учительницу на месте и направился к Серону с Ларри.
      – Давненько не виделись, Серон. Ты меня помнишь? Мы с тобой в прошлом году посещали занятия учителя Масса по верховой езде, – довольно радостно, но почтительно вежливо прозвучал его голос.
      – Да, помню. Разреши тебе представить моего лучшего друга Ларри Хепбёрна. Я ему только что рассказал о том, откуда я тебя знаю, – столь же уныло, как и обычно, ответил ему Серон.
      – О-о. И что ты ему такое сказал, что он даже засмеялся? – с улыбкой на лице спросил Ник.
      – …
      Серон ничего ему не ответил.
      – Ха-ха-ха! – Ларри снова разразился хохотом. – Ха-ха-ха-ха-ха! Теперь понятно, откуда родился этот слух! Хо-хо-хо! Вы действительно друг другу подходите! Ха-ха-ха!
      Посреди уморительного хохота Ларри вдруг почувствовал бросаемый в его сторону острый взгляд и тут же прекратил смеяться.
      – Ого, какой хороший смех… Идёт прямо из живота. Хочешь получить роль человека, который проклят вечным смехом и умрёт, если перестанет смеяться? – с улыбкой пронзила его взглядом учительница Кранц
      – Спасибо, никак нет! – мгновенно ответил Ларри, снова вытягиваясь по стойке смирно.
      Взгляды Ника с Сероном на мгновенье пересеклись, после чего они оба заулыбались. У наблюдающих за ними девчонок на глазах появились слёзы восхищения.
      – Как бы мне хотелось, чтобы они оба сыграли главные роли… – прошептала одна из школьниц.
     
      Сквозь объектив фотоаппарата на Серона с Ником кто-то смотрел.
      – Как же они здорово смотрятся вместе. Возможно, стоит написать, что они встречаются…
      Посторонним зрителем была маленькая ростом девочка в школьной униформе. Она являлась обладательницей максимально коротко подстриженных для девочки рыжих волос, а её большие светло-карие глаза придавали ей вид маленького животного.
      Девочка находилась за пределами спортивного зала. Она стояла у одного из открытых ранее Сероном окон. Через него открывался прямой вид на двери, у которых стояли Серон с Ларри.
      Девочка головой свешивалась из окна внутрь здания. Её глаз был прижат к видоискателю удерживаемого в руках фотоаппарата.
      Серебристая камера в руках девочки являлась дальномерным фотоаппаратом, в котором использовалась стандартная 35-миллиметровая плёнка. Спереди к тушке фотоаппарата был приделан продолговатый телеобъектив. Кроме того, сверху располагался съёмный универсальный видоискатель в виде револьверного барабана. (прим. пер.: судя по рисунку далее, это стандартная модель французского фотоаппарата «Foca» образца 1945-1957 годов)
      Хотя сам по себе фотоаппарат обладал не сильно крупными размерами, в маленьких руках девочки он выглядел воистину гигантским.
      Девочка поймала в видоискатель Серона с Ником и нажала на кнопку спуска затвора.
      Раздался слабый щелчок. Девочка тут же торопливо провернула диск на правой стороне фотоаппарата, тем самым протянув плёнку на новый кадр. Затем она вытянулась глубже в спортзал, чтобы изменить композицию.
      – Ой! – в этот момент одна из театралок её заметила. – У-учительница, за нами кто-то шпионит!
      – Блин! – рыжеволосая девочка-папарацци успела сделать ещё один кадр, прежде чем нырнуть обратно за окно. Она на ходу сунула фотоаппарат в перекинутую через плечо кожаную сумку и бросилась бежать, попутно закрывая её на застёжку.
      Девочка бежала не оглядываясь назад, но только она достигла торца спортивного зала, как...
      – А ну стоять! – из-за угла выскочил Ларри, добровольно пустившийся в преследование, дабы восстановить свою честь.
      – Ты меня не интересуешь! Убирайся! Не беги за мной! – воскликнула девочка, удирая со всех ног.
      – Не в этот раз!
      В ту же секунду она была поймана. Ларри крепко ухватил её за рукава школьной формы.
      – Ой! Извращенец! Маньяк! Чего тебе от меня надо?! Хулиган! Кто-нибудь, помогите! Полиция, сюда! Здесь сексуальный маньяк! Белобрысый маньяк! Он явно задумал что-то плохое! Я в большой опасности! – девчонка так громко завопила, что Ларри отпрянул от неожиданности. Но летом поблизости от спортивного зала людей днём с огнём было не найти.
      – Тебе самой-то не стыдно такое говорить, а? – с удивлённым лицом произнёс Ларри. Вскоре подошли ещё два мальчика из театрального клуба.
      – Пф-ф… – маленькая девочка перестала кричать. Она приняла боевую позу. – Чё вам надо?
      – Учительница Кранц хочет с тобой поговорить, – ответил один из театралов. – Иди за нами.
      – Пф-ф.
      В окружении троих конвоиров девочка проследовала ко входу в спортзал.
      – Долго ты ещё будешь меня лапать? Извращенец!
      – Кто бы говорил. Это же ты исподтишка фотографируешь людей, – изумлённо произнёс Ларри, отпуская её рукава.
      – Я снимаю иллюстрации для газеты! Сейчас всё учительнице объясню! – сказала девочка, ничуть не чувствуя за собой вины.
      – Снимаешь иллюстрации? – нахмурился Ларри.
     
      Вскоре группа подошла к дверям в спортзал и прошла внутрь.
      – А-а! Клуб журналистики! – в тот же миг одновременно воскликнули девчонки из театрального клуба.
      – У нас есть клуб журналистики? Ничего себе. Серон, ты об этом знал? – входя вслед за конвоируемой спросил Ларри у стоящего у двери Серона.
      – Нет, – покачал головой Серон.
      Находящийся рядом с ним Ник начал было отвечать: «Я её хорошо знаю. Она из “Так называемого клуба журналистики”, и в нём…»
      – Забей! Я и сама могу представиться! – перебила его папарацци.
      – О-о, давайте послушаем, – произнесла учительница Кранц.
      – Меня зовут Дженни Джонс, я учусь в девятом классе и возглавляю клуб журналистики!
      Хотя все глаза в спортзале были направлены на неё, девочку это не испугало ни на йоту.
      – Президент?
      – Президент клуба из девятого класса?
      – И этот ребёнок – президент?
      – А у нас что, есть клуб журналистики?
      – Впервые слышу про такой.
      Среди участников театрального клуба раздались сомневающиеся голоса.
      Не дожидаясь чьей-либо просьбы, Ник начал объяснение: «В нашей школе действительно есть “Так называемый клуб журналистики”. Что ж, думаю, большой ошибки не будет, если и правда называть его просто “Клуб журналистики”. Но из-за того, что в нём всего один человек, таковым его считать нельзя. Дженни Джонс единственная участница клуба, что неизбежно делает её президентом, вице-президентом, казначеем…»
      – А ну умолкни, женоподобный! – тыкая пальцем в сторону Ника, завопила Дженни.
      – Ах, прошу прощения. Извиняюсь, что снова преступил грань дозволенного. Объяснение звучит лучше, если оно происходит из собственных уст.
      – То есть, часть про женоподобного тебя устраивает… – пробормотал себе под нос Ларри.
      Несмотря на свой рост, Дженни с гордостью выпятила грудь вперёд и монотонно произнесла: «Именно! Я единственная участница клуба журналистики. И что с того?»
      – В таком случае, для чего клубу журналистики понадобилось тайно фотографировать репетицию театрального клуба? – задал вопрос Артур.
      – Да просто так. Театральный клуб меня мало волнует. Просто сейчас лето и в школе никого нет. Вот я и решила прошвырнуться по окрестностям и поискать чего-нибудь интересного. А ещё я хотела пофотографировать пустые корпуса школы, – ответила Дженни, ничуть не уступая его напору.
      – То есть, ты не собиралась раскрыть всем наше представление до его выхода? – спросила учительница Кранц.
      – Нет. Я вообще ничего не знаю ни про какие театры, – затрясла головой Дженни.
      – Учительница, не верьте ни единому её слову! – настойчивым голосом предупредила вице-президент театрального клуба София. – Артур, друзья, вы же знаете, почему в клубе журналистики всего один человек?
      – Нет, София. И почему? – тут же переспросил президент Артур.
      София бросила в сторону Артура, ведущего себя совсем не как надёжный и заслуживающий доверия президент, взгляд полный смешанных чувств, и ответила:
      – Потому что она печатает только враньё! Два года назад она основала клуб – в ту пору он насчитывал достаточное количество участников – и получила разрешение развешивать его публикации на доске объявлений. Но вскоре она словно с цепи сорвалась.
      – Что ты имеешь в виду? – удивлённо склонил голову Артур.
      – Она начала писать откровенную чушь! Все её статьи, основанные на реальных событиях или вымышленных – в основном вымышленных – описывали лживые сенсации.
      – Например?
      – «Учитель на самом деле является учительницей», «Из-за школьного корпуса вышел призрак и стал каждый день ходить на занятия», «В пище из столовой замечены следы увеличивающих грудь химикалий», «Федеральное министерство образования анонсировало закрытие школы в следующем месяце», «В школьной лаборатории замечена танцующая анатомическая модель человека», «Во время солнечного затмения пропало несколько учеников», «Портрет первого директора школы смеётся над шутками», «Сказанные позади школы под большим деревом признания в любви имеют стопроцентный успех», «Школьные телевизоры показывают телепередачи на час раньше, чем в городе»…
      – …
      – Ого.
      – Более того, чтобы всё выглядело достоверно, она даже прикладывала к статьям мастерски отретушированные фотографии! Некоторые младшеклассники поверили в эту чушь и со слезами пожаловались учителям и родителям, что им страшно. В результате, всё это вылилось для школы в большие проблемы, – продолжила София. – Дженни, тебе что, нравится такое печатать?
      Но Дженни вовсе и не думала извиняться:
      – Мои статьи не врут. Я ведь в конце каждого заголовка проставляла вопросительный знак. Несмотря на то, что я чётко выдерживала предположительный тон статьей, находились те, кто поверил в их содержание. Подумать только, какая магическая сила таится в печатном слове, – ответила она со спокойным лицом.
      – Т-ты… Думаешь отвертеться? Да? – на лбу вице-президента Софии вздулись вены.
      – Все потом говорили, что им понравилось.
      – Это не журналистика! Тебе лучше начать писать книги.
      – Пф-ф.
      Дженни не стала возражать, а просто показушно отвела взгляд в сторону. София продолжила:
      – Остальные участники клуба были неприятно удивлены такими статьями и потому менее чем через год все поуходили. А так как для организации школьного клуба необходимо иметь в нём пять человек, то теперь клуб журналистики больше не является официально признанным клубом. Она в одиночку пользуется старой клубной комнатой, делает фотографии, пишет статьи, печатает газеты и, – словно партизан клеит листовки – нелегально развешивает эти газеты на доске объявлений. Учителя только их увидят, так сразу же срывают.
      – Если хочешь копию, я могу тебе её напечатать.
      – Ты это сейчас серьёзно?
      – Если клуб журналистики официально не признан, то как ты покрываешь клубные издержки? – спросил Артур. – Фотографирование и печать довольно-таки дорогое удовольствие.
      Ему ответила София:
      – Она использует личные средства. Для таких как она это не слишком тяжёлая ноша.
      Артур ненадолго задумался. Внезапно его глаза широко раскрылись: «Подожди. Ты намекаешь на ту самую семью Джонс?»
      – Да. Она из той самой семьи Джонс.
      Услышав ответ Софии, Ларри глянул на Серона; но Ник всё объяснил ещё прежде, чем Ларри успел задать вопрос:
      – Джонс из «Джонс Моторз» – крупнейшей в Рокше фирмы-автопроизводителя.
      – Слушай, ты… Совать свой нос куда не следует, это цель всей твоей жизни, что ли? Хотя, фиг с ним, спасибо за разъяснение, – произнёс Ларри всё ещё с неодобрительным выражением на лице. Сегодня он уже много раз строил такое выражение.
      – Всегда пожалуйста. Ты тоже хороший малый.
      После того как Ник закончил, снова заговорил Артур:
      – Понятно. В нашей школе действительно учится много богатых – воистину богатых – людей.
      – Не время впечатляться, Артур! Мы понятия не имеем, что клуб журналистики насочиняет про нас!
      – А-а, об этом можешь не переживать. Я ничего не собираюсь писать про ваш занудный и не представляющий никакого интереса клуб.
      – Тогда, что именно ты тайно фотографировала? Что ты хочешь отправить в печать?
      – Ну-у… – Дженни бросила беглый взгляд на Ника, затем, не задерживая внимания на Ларри, зыркнула в сторону Серона. – Это секрет.
      – …
      София покачала головой, мысленно решив, что далее продолжать разговор уже бесполезно. Напряжённая тишина опустилась на спортивный зал.
      Артур не произнёс ни слова, и поэтому за дело взялась учительница Кранц:
      – Как бы то ни было, я боюсь, Дженни, что тебе придётся уйти. Театральный клуб не имеет права официальным образом предоставлять какие-либо материалы клубу журналистики. Ты меня понимаешь?
      – Понимаю.
      – А ещё, я временно конфискую твою фотоплёнку. Ничего плохого я с ней не сделаю. Давай, я тебе верну её после представления?
      Некоторое время лицо Дженни не покидало недовольство, но вскоре она придумала альтернативу:
      – У плёнки есть срок годности. Не могли бы вы, по крайней мере, проявить её и напечатать фотографии в фотосалоне? Я за всё заплачу. Если вы найдёте фотографии, которые могут нанести вред театральному клубу, то можете спокойно их порвать. Как вам такой вариант?
      – Хорошо, – ответила учительница, протягивая руку.
      Дженни открыла свою кожаную сумку и достала из неё серебристый дальномерный фотоаппарат. Вот только прикреплён к нему был не телеобъектив, а линза с фиксированным фокусным расстоянием в 50 миллиметров. Кроме того, у фотоаппарата отсутствовал барабанный видоискатель.
      На глазах у всех присутствующих Дженни начала перематывать плёнку. Опытной рукой она быстро покончила с работой, и затем, открыв крышку фотоаппарата, достала из него катушку (специальный металлический контейнер). После чего она спрятала фотоаппарат обратно в сумку.
      – Возьмите, – Дженни передала катушку учительнице.
      – Вот и славно. Я о ней позабочусь.
      – Хорошо.
      – И ещё, оркестр и клуб хорового пения тоже нам помогают с выступлением. Не шпионь за ними, ладно?
      – Ладно.
      – Иди, – учительница Кранц указала на выход.
      – Иду, – повторив за учительницей слово, Дженни направилась в сторону двери.
      Проходя мимо Ника, она бросила на него беглый взгляд…
      Она проигнорировала Ларри и, проходя мимо Серона…
      Бросила на того беглый взгляд.
     
      Девочка покинула спортивный зал.
      – Вот же пристали, – пробормотала себе под нос Дженни, скорым темпом шагая прочь.
      Она открыла висящую спереди перед ней на ремне кожаную сумку, затем вынула из неё опустошённый ранее фотоаппарат и повесила его на ремешке себе на шею.
      – Наивняк. Грош цена тому фотографу, который так запросто отдаст ценный материал.
      С ухмылкой на лице Дженни вынула из сумки ещё один фотоаппарат. Он был той же модели и того же цвета, что висел у неё на шее, только с прикреплёнными к нему телеобъективом и барабанным видоискателем. Другими словами, это была та самая камера, которой она снимала ранее.
      – На той плёнке ничего нет. Я вторым фотоаппаратом ещё не пользовалась.
      Девочка перемотала кадр с Ником и Сероном.
      – Я опубликую эту фотографию после того как уляжется шум. Название статьи будет «Многозначительные улыбки двух красавчиков означают нечто большее, чем просто дружбу?!» Их глаза я заретуширую чёрными полосами, – пробормотала Дженни. – А теперь… интересно, есть ли поблизости ещё какие-нибудь заслуживающие внимания кадры…

     Девочка повернула за угол здания и перед ней раскинулся широкий безлюдный школьный двор. А далеко-далеко на расстоянии через него…
      – Если так подумать, я ведь туда раньше никогда не ходила.
      …располагалось мрачное трёхсотлетнее здание, в наше время использующееся как склад.
      Дженни пересекла школьный двор и приблизилась к строению. У его основания лежали стопки фанерных листов и стоял ящик с инструментами.
      Что же касается окрестностей здания…
      – Отлично! Здесь можно состряпать историю про привидений! Настало время пофотографировать.
      …поблизости никого не было видно.

*  *  *

     – Послушай, София…
      – Что такое, Артур?
      – Ты так много знаешь о клубе журналистики и его газете.
      – М-м?.. А-а, ну да. А что не так?
      – Просто… В смысле, конечно, всё так... Тем более что ты помогла нам разобраться с Дженни Джонс... Но меня терзают смутные сомнения… Неужели ты…
      – Смелее, Артур. Говори, если у тебя есть что сказать!
      – София, ты случаем… не фанатка их газеты?
      – …
      Вице-президент София яростным взглядом посмотрела на обычно недогадливого президента, которого время от времени всё же посещали приступы интуиции.
      – Н-нет, вовсе нет! Так, всё, возвращаемся к репетиции! Президент Артур, ты тоже должен сконцентрироваться!
     
      В то время как София отчитывала Артура, Дженни уже снимала бессчётные фотографии старого здания. Кроме неё, больше вокруг никого не было видно.
      На дверях висел замок, а окна зарешечены металлическими прутьями, так что внутрь попасть было невозможно. Поэтому Дженни не оставалось иного выбора, как только снимать снаружи.
      Она фотографировала с расстояния и вблизи. Она фотографировала панорамные виды и приближённую макросъёмку. Она настраивала экспозицию так, чтобы фотографии выходили светлее и темнее. Она снимала разнообразные кадры, чтобы потом можно было из них что-нибудь сфабриковать для газеты. Затем Дженни из сумки достала небольшой треножный штатив, чтобы получить хороший снимок затенённой области.
      – Вот бы попасть внутрь, – пробубнила она себе под нос, сматывая израсходованную плёнку в катушку. Покончив с плёнкой Дженни произнесла. – Готово. Сегодня я её проявлю, а завтра с утра напечатаю снимки.
      Девочка направилась в сторону школьного корпуса, в котором располагался так называемый клуб журналистики и его фотолаборатория.
     
      За удаляющейся маленькой фигурой девочки кто-то следил.
      Пара глаз не отводила от неё взгляд.
      Эта пара сияющих белизной глаз следила за ней из темноты…
      …из глубины помещения внутри старого здания.

*  *  *

     Тем же вечером.
      Так как летом дни длятся долго, то солнце всё ещё ярко светило в небесах.
      – О, ты домой? – заметив Штрауски Мэгмику, спросила Наталья Штейнбек.
      Обе девочки находились возле участка кругового движения, построенного неподалёку от школьных ворот. Обычно здесь было не протолкнуться от ожидающих школьников машин, но сейчас место выглядело пустынным. В контраст ему, далее по кварталу на центральной улице района автомобили по пути домой увязли в медлительном дорожном траффике часа-пик.
      Мэг сидела одна на скамейке в зоне для ожидания.
      Сама зона для ожидания выглядела как удлинённая автобусная остановка. У неё были крыша и длинная скамья. Её прекрасно было видно из будки охранников. Именно в этой зоне школьники и ждали своих водителей.
      Мэг обернулась на голос. Она увидела высокую девочку в очках и со скрипичным футляром в руке.
      – Да, домой. Наталья, ты тоже? – спросила Мэг с улыбкой. Наталья подошла ближе и присела на скамейку рядом с ней.
      – Ага. Кстати, насчёт оркестра можешь не переживать. Мы закончили репетицию, но они остались на подведение итогов, так что подойдут позже. Мне же стало скучно и я оттуда слиняла.
      – Спасибо, что беспокоишься за меня.
      – Ты ждёшь водителя? Остальные из твоего клуба уже уехали?
      – Да. Они такие добрые. Они предложили подождать со мной, чтобы я не пересеклась с оркестром. Но я их отпустила. Мне было неловко, ведь они все едут домой на автобусе. Я не знала, когда закончится репетиция, поэтому только сейчас вызвала водителя.
      – Начался час-пик, так что ожидание может затянуться. Мне совершенно нечем заняться, поэтому могу составить тебе компанию.
      – Большое спасибо. Я живу на улице Ратлэнд в Западном районе. Наталья, а как ты добираешься до школы?
      – Хожу пешком. Сейчас я проживаю достаточно близко. Отсюда до дома всего десять минут ходу, – ответила Наталья, показывая пальцем в сторону юга.
      – Ну ничего себе. Это очень близко.
      – Мэгмика, тебе не тяжело жить в Рокше? Чужая страна и всё такое.
      – Даже не знаю… Сперва к языку и обычаям было тяжело привыкнуть. Но самым трудным тогда было то, что в школе у меня не было знакомых, с которыми я могла легко разговаривать как сейчас.
      – Понятно. А что сейчас?
      – У меня есть клуб хорового пения, а ещё у меня есть очень хорошая подруга по имени Лилия, одного с нами возраста. Мы с начала триместра вместе ходили на уроки. Лилия очень хорошо разговаривает на безельском. Даже лучше меня, я прямо удивилась. Кроме того, Лилия весьма позитивный человек, поэтому когда она была рядом, я спокойно могла общаться с разными людьми. Прямо сейчас она поехала путешествовать в место с названием Лартика. Жду не дождусь оттуда сувенир.
      Наталья улыбалась, слушая радостную речь Мэг. Кончиком пальца она поправила очки.
      – Рада слышать, что у тебя есть друзья. А как обстоят дела на любовном фронте? – задала она неожиданный вопрос.
      – Хм-м… Совсем никак, – ответила Мэг с чуть печальными глазами. Наталья тут же придала своему голосу ободрительный тон:
      – Не переживай. У меня тоже нет. Хотя… я получаю кучу любовных писем.
      – Ну ничего себе!
      – Только все они от младшеклассниц. Чего я такого натворила в жизни, чтобы заслужить подобное?
      – Это потому что ты классная и на тебя можно положиться! – радостно произнесла Мэг. В этот момент на участок кругового движения въехал чёрный автомобиль.
      Это был длиннющий лимузин. Самая респектабельная машина из того разнообразия машин, что приезжали сюда забирать школьников.
      – Ой, он приехал.
      – Это твоя машина? Крутая.
      Автомобиль медленно подъехал к ним и остановился. Вскоре с левой стороны с водительского места вылез мужчина среднего возраста. Он обладал крепко сложенной фигурой и был одет в чёрный костюм и белые перчатки. Выражение его пугающего лица было точь-в-точь как у бандита.
      – Госпожа, прошу прощения за задержку, – он поприветствовал Мэг с отточенной вежливостью. Как и многие другие водители, мужчина помимо того исполнял обязанности телохранителя, и имел все физические данные, чтобы это доказать.
      Мэг поблагодарила мужчину и представила ему стоящую рядом Наталью в качестве своей подруги.
      – Тебя подвезти?
      – Нет, спасибо. Я живу в противоположной стороне, и тем более, тут очень близко. Так что до завтра.
      – Я поняла. Тогда, до завтра. Большое спасибо тебе за всё, что ты сегодня для меня сделала.
      Мэг только-только пошла к открытой водителем задней двери, как…
      – Скажи, а что ты думаешь о Сероне с Ларри? – неожиданно спросила Наталья.
      – Ох. Ну-у…
      Мэг остановилась и немного призадумалась, после чего ответила с беззаботной улыбкой:
      – Я считаю, что они хорошие люди.
      – Всё ясно, – кивнула Наталья. – Бывай.
      Она слегка помахала рукой на прощанье.
     
      В то же самое время, как Мэг садилась в лимузин…
      Театральный клуб свой первый репетиционный день закончил строго по расписанию.
      – Замечательно. С завтрашнего дня будем прогонять постановку с первой и до последней сцены. А на сегодня мы закончили! Все свободны!
      – Приятного отдыха, учительница Кранц! Спасибо за ваши наставления!
      После традиционного прощания, театральный клуб был распущен на отдых.
      Ник, который к вящему недовольству Ларри выложился на сцене по полной несмотря на то, что это была всего лишь репетиция, вытер пот и подошёл к ним с Сероном.
      Друзья после окончания работы сняли спортивные куртки и находились в футболках.
      – Серон, Ларри, спасибо за вашу помощь.
      – И тебе спасибо. Ты здорово выступил, – ответил Серон.
      – Не за что. Мне предстоит ещё долгий путь к совершенству.
      – Ларри тоже считает, что ты отлично сыграл.
      – Ого, рад это слышать.
      С забавным выражением на лице Ларри спросил тихим голосом так, чтобы его не услышали собирающие реквизит театралы: «Интересно было бы узнать, почему ты не в театральном клубе?»
      – У меня на то свои причины…Ну, я домой. А вы?
      – Мы проживаем в общежитии, – ответил Серон.
      – В таком случае, на сегодня я с вами распрощаюсь. Увидимся завтра, – произнёс Ник и, выслушав ответ Серона с Ларри, помахав рукой вышел из спортивного зала.
     
      – Э?
      После того как приготовления к переходу в общежитие были завершены, Ларри обнаружил, что театральный клуб – а если говорить конкретно, то его участницы – стреляют взглядами в его направлении.
      – Стоп, они же смотрят не на меня, – понял он, заметив рядом с собой Серона. Ларри обратился к нему нарочно громким голосом, чтобы девчонки хорошо его расслышали. – Ну что, Серон, пойдём к себе? Как насчёт сходить в баню?
      – Непременно.
      – Заодно пробежимся до общежития!
      – Зачем?
      – Чтобы хорошенько пропотеть!
      – Не хочу, я сегодня уже достаточно пропотел.
      – Да ладно тебе, не отмазывайся! Побежали!
      Ларри подтолкнул Серона в спину, затем коротко кивнул головой Артуру. После чего, словно от чего-то сбегая, пара друзей выскочила из спортзала.
     
      На миг девчонки застыли от изумления.
      – Чтоб тебе пусто было, белобрысый…
      Их взгляды налились враждебностью.

*  *  *

     После бани Серон с Ларри ещё до прихода театрального клуба поужинали в кафетерии. Затем…
      – Хм-м… Опять, наверное, тебе проиграю.
      – Я тебе поблажки не дам.
      Они в своей комнате развлекались игрой в шахматы.
      Как и в прошлый раз оба они были одеты в одежду для сна. На Сероне красовалась светло-голубая пижама, а Ларри щеголял в шортах и зелёной футболке с надписью «Армия» на груди.
      Стоял поздний вечер – солнце уже скрылось за горизонтом и вдалеке в окнах жилых домов засияли огни.
      – Кстати, как тебе сегодняшний день? – спросил Ларри, делая ход.
      – В каком смысле? – ответил Серон, предпринимая контрманёвр.
      – Один из лучших дней в твоей жизни, я прав?
      – Не могу пожаловаться.
      Каждый раз как они заговаривали, они делали ход шахматной фигурой.
      – Ты уже продумал последующий план действий? Предложишь ей встречаться или нет, но провести неделю в разговорах за обедами никуда не годится.
      Походил Ларри.
      – Я уже думал… но так и не смог ни к чему прийти.
      Походил Серон.
      – Почему бы тебе просто не вступить в клуб хорового пения? Вы сможете видеться каждый день на клубных мероприятиях. Возможно даже получится выкроить время наедине в клубной комнате.
      Походил Ларри.
      – Я… не умею петь…
      Походил Серон.
      – А-а, точно. Это один из немногих твоих недостатков… В таком случае, попроси её, чтобы она после окончания репетиционного лагеря осталась с нами в городе. Как тебе такой вариант?
      Походил Ларри.
      – Но ведь сейчас летние каникулы… Мы не смешаем её планы на лето?
      Походил Серон.
      – Да откуда тебе знать? Ты ведь её ещё не пригласил, а уже строишь предположения.
      Походил Ларри.
      – Но всё же…
      Нерешительно походил Серон.
      – Мне не нравится это говорить, но если будешь и дальше так продолжать, у тебя есть все шансы после выпуска из школы остаться в её памяти как старый добрый ничем непримечательный парень.
      Походил Ларри.
      – Т-ты п-прав… Ч-что же мне делать?
      О-очень нерешительно походил Серон.
      – Вот только меня не спрашивай. Хотя… я бы на твоём месте весь лагерь разговаривал с ней как можно чаще, и как-нибудь договорился бы, чтобы можно было встречаться и после лагеря. Мы с Натой тебя бы поддержали.
      Походил Ларри.
      – Спасибо... Я твой должник… – произнёс Серон, делая ход и поднимая взгляд от доски к Ларри.
      – Забей. Друзья для того и существуют. К тому же…
      Ларри потянулся за фигурой.
      – Слушаю.
      Ларри сделал ход.
      – Тебе, случаем, не мат?
      – …
      Серон вернул взгляд на доску.
      – О! – громко раздался его удивлённый возглас.

К главе 4                                                                                                                               К главе 6