Девятый день седьмого месяца 3305-го года по Всемирному календарю.

     Рокшенуксская Федерация – известная также под названием Рокше – занимала восточную половину единственного на планете континента. Её столица носила название Особый Столичный Округ.
     Вблизи северо-западной окраины города, занимающего круглый участок примерно тридцати километров в диаметре, располагалась 4-я Столичная старшая школа. И вот на территории этой самой школы находилось строение, в котором размещался школьный клуб журналистики.
     Клуб журналистики щеголял, несомненно, самым роскошным во всей школе кабинетом.
     Клубная комната обладала размерами в половину большого класса и была обставлена превосходными диванчиками, кофейным столиком и письменным столом, стульями и креслом, а также вмещала в себя небольшую кухоньку с электрической варочной плитой. Помимо того, к ней была присоединена тёмная комната для проявки фотоплёнки и печати фотографий.
     Сквозь приоткрытое окно в комнату приятно задувал освежающий летнюю столицу северный ветер. Он теребил кружевные занавески, про которые разбирающийся в тканях человек мог сказать, что у них астрономическая стоимость. В тот день небо сияло чистой голубизной.
     В этой огромной комнате в полном одиночестве на диване сидела невысокая ростом пятнадцатилетняя рыжеволосая девочка – Дженни Джонс – президент клуба журналистики, объединяющего помимо неё ещё пятерых человек.

    – Похоже, теперь мне некоторое время будет не до скуки, – произнесла она, затем в один глоток опустошила кружку с чаем.
      На зажатом посередине между двумя диванчиками низком столике находились пять пустых чайных чашек. К ним присоединилась шестая.
      – Ну что же, вот и порешили!..
      Дженни поднялась на ноги и абсолютно некультурным образом перескочила через кофейный столик. Присев за письменный стол, она вытянула с полки совершенно новую тетрадь. Перьевой ручкой девочка сделала на обложке надпись «Расписание деятельности клуба журналистики на 3305-й год». Затем она раскрыла тетрадь на расчерченной в линейку странице.
      Аккуратным почерком девочка начала записывать свои планы:
      «Летний лагерь – когда мы говорим о клубной деятельности, то это самое главное мероприятие. Провести его на даче и вдолбить там в новых членов клуба дух журналистики. Научить всех пользоваться фотоаппаратом и проявочной комнатой. Организовать как можно скорее.»
      «Поход – так как летний лагерь будет проходить на даче, то поход надо организовать в другом месте. Может, выбраться в палаточный лагерь у моря Курц? В таком случае Ларри будет весьма полезен и надо использовать его по полной.»
      «Регулярные публикации – поставить цель на осенний триместр выпускать по две газеты в месяц. Распределить между членами клуба колонки с индивидуальной тематикой, но для Штрауски Мэгмики выделить отдельный угол под уроки безельского. Курс безельского языка это тоже очень хорошо.»
      «Выставка фотографий – я избавлюсь от обиды, нанесённой мне болванами из фотоклуба, когда они насмехались над моими бедными фотографиями. Надо выставить на всеобщее обозрение кадры, снятые клубом журналистики. По мере возможности попытаться подчинить себе фотоклуб.»
      «Участие в школьном фестивале – выступить на нём во что бы то ни стало. Громогласно заявить пришедшим родителям, что клуб журналистики существует и живее всех живых.»
      «Привлечение новых членов – шести человек пока вполне достаточно, но чем больше новичков – тем нам же лучше. Со временем мы можем стать крупнейшим клубом в школе. Наверное.»
      «Полиция – чуть про них не забыла. Мы должны сотрудничать с Теодором Хартнеттом. Ну, это можно успеть в любое время. Кстати, этот полицейский так и не раскрыл остальным своё настоящее имя. Ну и ладно.»
      Единым махом написав всё вышесказанное, Дженни внезапно остановилась.
      – Ха-ха-ха, – она засмеялась, затем отодвинула кресло и поднялась на ноги. – У меня всё получится! Я выполню все пункты!
      Она одним шагом преодолела расстояние до стоящего в углу комнаты на комоде телефона, сняла трубку и стала крутить диск набора номера.
      Прошло некоторое время.
      – Здравствуйте!.. Ага, это я… Давненько с вами не общались… Да, со мной всё хорошо. Я звоню поинтересоваться, свободен ли этим летом дачный дом в деревне Эрко. Я хочу пригласить туда друзей!.. Правда? Тогда, я бронирую его за собой! Всего шесть человек, включая меня! – с пулемётной скоростью заговорила Дженни с человеком по ту сторону линии.

* * *

      Как только президент обновлённого клуба журналистики начала действовать…
      – Я – Чёрный рыцарь! Во тьме я живу, во тьме я обнажаю свой меч!
      На территории той же школы, в просторном спортивном зале громко кричал мальчик в школьном спортивном костюме.
     
      Шёл третий день репетиционного лагеря театрального клуба, участие в котором также принимали и школьный оркестр с клубом хорового пения.
      Стоящий на отшибе школьной территории спортзал обдувало прохладным северным ветерком. Прямо через центр помещения проходила полоса изоленты. Она отмечала границу сцены, на которой в данный момент находилось несколько актёров.
      Правда, один из них к театральному клубу не принадлежал.
      Он обладал длинными, светло-каштановыми волосами и имел приятную внешность. Это был Николас Браунинг, который на первый взгляд мог запросто сойти за девушку.
      – Я зарублю всех, кто станет на моём пути! – он блестяще выступал, громким голосом декламируя свой текст и изящно передвигаясь по сцене. Каждый раз, как он разворачивался, его длинные волосы красивым водопадом струились по спине.
      Перед самой сценой располагались члены театрального клуба, все в спортивных костюмах и со сценарием в руках. Позади них, на расставленных рядами стульях, сидели готовые вступить в любой момент одетые в школьную форму оркестранты. И справа от них, тоже сидели и тоже в школьной форме, четыре хористки.
      – Ник такой классный!
      Большинство из присутствующих школьников являлись девочками, и большинство из них было очаровано игрой Ника. Когда он передвигался по сцене направо, их головы поворачивались за ним. Когда он передвигался по сцене налево, их головы снова поворачивались за ним.
      Но среди них находилась одна школьница, которой игра Ника была до лампочки. Эта школьница носила на лице очки в тонкой чёрной оправе, а на голове причёску из длинных, завязанных в конский хвост каштановых волос.
      – Тяжело быть слишком красивым, – произнесла она чуть слышно, вспоминая их разговор в прошлый день. Её скрипка покоилась у неё на коленях.
      – Что? Нася, ты что-то сказала? – спросила сидящая рядом одноклассница.
      Наталья Штейнбек по прозвищу Нася повернула к подруге голову и с производящим холодное впечатление лицом ответила:
      – Сказала. Мне стало интересно, кто красивее: я или рыцарь?
      – Пф-ф!
      Подруга разразилась смехом. За ней засмеялась и Наталья.
     
      На одном из четырёх стульев сбоку от группы оркестрантов сидела ещё одна школьница, которая хоть и следила за репетицией, но игрой Ника не восхищалась.
      Девушка обладала светлой кожей и великолепными длинными чёрными волосами, завязанными в хвостики.
      – Да. Вчера он тоже здорово себя показал, – сказала она своим старшим одноклубницам.
      Таким образом она ответила на бесконечные восхваления Ника подругами, вспоминая, каким образом он вчера показал себя в подвале.
      – А?.. Ну да.
      Но старшие одноклубницы не стали вникать в смысл её ответа, посчитав, что та просто перепутала слова «вчера» и «сегодня».
      Девочка с хвостиками была родом из Соединённого королевства Безель-Ильтоа – также известного как СоБеИль – занимающего западную половину континента. Её звали Штрауски Мэгмика, потому что в СоБеИль фамилия всегда стоит впереди имени.
      – Это так прекрасно – занимаясь клубной деятельностью знакомиться со многими людьми, – произнесла она.
      Получив такой ответ, её одноклубницы смогли лишь только снова повториться словами: «Ну да».
      В этот раз Мэгмика имела ввиду клуб журналистики, в который она только-только вступила, но разъяснять свою мысль одноклубницам-хористкам она не стала.
      – Это так прекрасно, – проговорила Мэгмика про себя.
     
      С противоположной стороны спортивного зала на неё смотрели два мальчика. Они не принадлежали ни театральному клубу, ни оркестру, ни клубу хорового пения.
      Один из них одет в школьное спортивное трико и зелёную футболку. Школьник был низкого роста, но обладал крепко сбитой мускулистой фигурой. Его светлые волосы были коротко подстрижены, а глаза сияли небесной голубизной. В добавление ко всему, его щека со вчерашнего дня по-прежнему оставалась опухшей.
      – Придёт день, и я сделаю её твоей подругой. Вы будете самой счастливой парой на свете. Так что, Серон, готовься, – бахвалился он перед вторым школьником, пока никто другой их не слышал.
      – Нет… Я, конечно, готов… Вот только…
      Второй школьник также был одет в школьный спортивный костюм. У мальчика были чёрные волосы и серые глаза. Названный Сероном мальчик взволнованно ответил:
      – Прошу тебя, Ларри, ты только случайно не проболтайся никому о моих чувствах.
      – Не проболтаюсь, будь спокоен. Их должен высказать ты сам. И теперь, когда вы с ней состоите в клубе журналистики, у тебя появилось шансов больше, чем когда-либо! – улыбнулся Ларри Хепбёрн.
      – … – погрузившись в мысли, Серон стоял с серьёзным выражением на лице.
      – Что-то не так? – поинтересовался Ларри.
      Серон поднял глаза к Ларри, его взгляд был пронизан благоговением.
      – Я… я так счастлив... Должно быть, Богиня Удачи повернулась ко мне лицом... Наверное… нет – определённо, я самый счастливый человек во всей школе…
      – … – настала очередь призадуматься Ларри. Он бросил взгляд на потолок, затем уставился в пол, после чего вновь посмотрел в лицо Серону. – Мой дражайший друг, Серон Максвелл… Тебя такая ситуация устраивает?
      – Да. Ведь до лагеря я с Мэгмикой даже и заговорить не смел.
      – Действительно, это так… Но если ты на этом и остановишься, то в будущем уже не достигнешь прогресса.
      – Некоторое время мы можем проводить с ней вместе. Это же очень здорово.
      – Н-ну… п-понятно… – неуверенно кивнул Ларри, отводя взгляд в сторону от давшего с серьёзным выражением на лице ответ Серона. – Чёрт побери, да признайся ты ей уже… честно признайся, и всё, – произнёс он про себя так, чтобы никто его не услышал.
     
      Стоящий за отмеченными изолентой кулисами школьник внимательно наблюдал за выступлением Ника.
      – Потрясающе… Мне тоже лучше постараться, – произнёс он.
      Данный ученик носил очки и был одет в школьный спортивный костюм с вышитой на левой стороне груди фамилией «Сиарс». Он учился в одиннадцатом классе, что автоматически делало его одним из самых старших школьников, находящихся в спортивном зале. Звали его Артур Сиарс и являлся он президентом театрального клуба.
      Артур выглядел старше своего возраста, обладал высоким ростом и крепким телосложением. Его чёрные волосы разделялись пробором ровно посередине и спускались почти до уровня бровей. Обрамлённые в прямоугольную чёрную оправу очки из-за своих толстых линз искажали лицо мальчика. С одной стороны он выглядел искренним молодым человеком, который запросто мог бы работать в банке; но помимо этого, он казался ещё и чуточку робким.
      – Ты наш президент, поэтому не проиграешь Нику. Ни за что не проиграешь, – подбодрила его стоящая рядом с ним девочка. Она также была одета в школьный спортивный костюм, только вышивка на груди отображала фамилию «Улерикс».
      Одиннадцатиклассница София Улерикс являлась вице-президентом театрального клуба. Её длинные, спускающиеся по спине светло-каштановые волосы стягивались на голове ободком. Лицо девушки было усыпано веснушками, и в отличие от Артура, она выглядела более уверенной в себе школьницей.
      И Артур, и София держали в руках распечатки ролей. Постановка, в которой они принимали участие, представляла собой классическую историю про борьбу добра со злом. Данное произведение было широко известно по всему Рокше.
      Действие происходило в Средневековье. По сюжету молодой король инкогнито отправился путешествовать со своим другом, дабы расширить кругозор. На его пути ему пришлось противостоять преследующему свои личные интересы феодалу, и спасти его крестьян от угнетения.
      Персонажа Ника – Чёрного рыцаря – нанял для защиты феодал. Рыцарь был опытным наёмником, сражающимся только ради азарта битвы. Чёрный рыцарь доставил много проблем королю и его товарищу. В конце концов, он сошёлся в рукопашном бою с королём и был тяжело ранен. В пылу боя он узнал истинную личность короля, но никому её не раскрыв скрылся с глаз долой.
      История претерпела множество адаптаций в виде радио- и театральных постановок, по ней даже сняли телесериал. Доблестный Чёрный рыцарь был чрезвычайно популярным персонажем, потому что он в конечном итоге стал одним из союзников короля.
      В нынешней постановке Артур играл главную роль молодого короля, а София главную второстепенную роль смелой крестьянки, которая обратилась к королю с просьбой исправить бедственное положение крестьян.
      Под взглядами школьников Ник продолжал играть роль:
      – Только в бою моя душа пылает и кровь кипит. Только в сражении заключается моя жизнь. Только ради битвы я живу. Мне предначертана только победа… Ты храбрый малый, раз посмел поднять на меня свой клинок! Я признаю твою доблесть. И с глубоким почтением я пошлю тебя в глубины ада... Тебе стоит заранее придумать себе эпитафию, ведь я – Чёрный рыцарь! – закончил Ник длинный монолог, вложив в него все свои эмоции.
      – Восхитительно! Отличное выступление! Превосходное попадание в интонацию! – столь же громогласно, как и у Ника, раздался выклик одобрения.
      Голос принадлежал одетой в личный, а не в школьный спортивный костюм женщине возрастом чуть за тридцать лет. Её длинные чёрные волосы были собраны на затылке в пучок. Это была учительница Лени Кранц – кураторша театрального клуба.
      – Ник, есть несколько замечаний, прежде чем мы поедем дальше. Когда ты появляешься чтобы наказать крестьян, попробуй двигаться чуть быстрее. Всё, что было в средней части, получилось очень хорошо. Что же касается концовки – когда ты становишься в позу и называешь себя… то перед фразой «придумай себе эпитафию» можно сэкономить ещё несколько секунд. То, как ты делаешь сейчас, мне кажется, это пустая трата времени. Хотя, очень приятно, что ты на полном серьёзе пытаешься составить конкуренцию главному герою. Я на тебя полагаюсь! – энергично наставляла Ника учительница Кранц, потрясая словно дубинкой скрученным в трубку сценарием. Она пылала возбуждением даже сильнее обычного, словно бы пытаясь наверстать упущенное за то, что накануне отдыхала целый день.
      Ник слушал её с серьёзным выражением на лице.
      – Я всё понял. Спасибо, что разъяснили. Можно мне попытаться ещё раз?
      – Не сейчас. Просто учти это на будущее. Можешь пока порепетировать у себя в голове. Друзья, идём дальше! Король и крестьянка на закате! Король, крестьянка, прошу на сцену! Сначала пройдёмся без музыки.
      – Пошли, София, – произнёс Артур, передавая свой текст одной из одноклубниц. София сделала то же самое.
      Они вышли на середину сцены сразу, как только Ник с неё сошёл. Глубоко вдохнув, они приготовились играть роль. Сосредоточившись на действии, Артур придал лицу строгое выражение, а София, наоборот, стала выглядеть более робкой.
      – Хорошо, начинаем! – скомандовала учительница Кранц и Артур начал говорить первым. Он повернулся к взирающей на него снизу вверх со сложенными на груди словно в молитве руками Софии, и с достоинством в голосе произнёс:
      – Я знаю, доброе дитя, что он опасный противник.
      Следующая фраза принадлежала Софии:
      – Вы подверг… – произнося свою часть, она с удивлением на лице внезапно прервалась на полуфразе. – Простите… я перепутала местами.
      – Ага, так и есть. Сначала должно идти «но из-за нашей просьбы, ради нашей деревни», – возвращаясь в своё обычное мягкое состояние произнёс Артур.
      – Соберись! Я ожидала лучшего от нашей вице-президента! Регулярная армия не должна проиграть наёмникам! Тем более, что складывается такая прекрасная атмосфера! – раздался возглас поддержки от кураторши Кранц. (прим. пер.: она намекает на то, что они должны сыграть лучше, чем не принадлежащий театральному клубу Ник)
      – Вы правы, прошу прощения! Я буду лучше стараться! – с прямой спиной глубоко поклонилась София. Подняв голову, она встретилась с идущим из-за очков добрым взглядом Артура.
      – Расслабься, София, не напрягайся так. Ты ведь играешь намного лучше меня.
      – …
      София молчала.
      – Что-то случилось?
      – Нет, ничего… теперь уже всё хорошо.
     
      После этого Артур с Софией проиграли всю очень длинную сцену без единой ошибки.
      – Потрясающе! Я знала, что у вас всё получится! – восторженно похвалила их учительница Кранц.

* * *

      Репетиция шла своим чередом и во второй половине пьеса достигла кульминации. Оркестр своей живой музыкой сотрясал спортзал, в то время как театральный клуб страстно изливал сердца. Ник же, как и прежде продолжал элегантно перемещаться по сцене.
      Они отрепетировали сцену, в которой товарищ короля получил ранение. Отыграли сцену, в которой Чёрный рыцарь проиграл дуэль и удалился восвояси. И наконец, сцену, в которой король распрощался с крестьянами.
      В ключевые моменты в дело вступали голоса клуба хорового пения, тем самым делая постановку ещё более впечатляющей.
      Всё это время Серон с Ларри занимались тем, что открывали окна для проветривания жаркой атмосферы спортзала, либо бегали в подсобку за большим чайником с водой для изнывающих от жажды школьников. То есть, заняты они были по полной.
      – Да уж, чего-то меня в сон тянет. А тебя, Серон?
      – Меня тоже. Думается мне, что сегодня я буду очень крепко спать.
      Прошлой ночью их допрашивали в посольстве СоБеИль, поэтому сейчас, когда они находились вне пределов слышимости других людей, друзья время от времени очень громко зевали.
     
      Солнце начало садиться и, в конце концов, его наклонные лучи проникли в окна и ослепительными солнечными бликами заскакали по полу спортивного зала.
      – Отличное представление, друзья! На сегодня всё! – так сказала кураторша Кранц, завершая репетицию. – Простите, что так надолго вас задержала! Завтра мы тоже хорошенько поработаем, так что прогоните как следует сном всю усталость!
      После этого оркестр понёс убирать музыкальные инструменты в свою обычную репетиционную комнату – кабинет музыки №1. Клуб хорового пения вернулся в кабинет музыки №2.
      Ник занялся уборкой реквизита, а Серон с Ларри принялись мыть пол, поэтому у них совсем не было времени попрощаться с Натальей и Мэг.
      – Ох, они ушли, – простонал Ларри на середине процесса, когда заметил уходящих хористок.
      – Ничего. Завтра они вернутся, – весёлым тоном произнёс натирающий рядом с ним пол Серон.
      Закончив мыть заляпанный каплями пота пол и закрыв все окна, Серон с Ларри присоединились к Нику и театралам.
      – Спасибо за ваши наставления! До свидания, госпожа Кранц!
      Они поблагодарили учительницу, и на том третий день репетиционного лагеря подошёл к концу.
     
      Под чистым вечерним небом члены театрального клуба ломаной шеренгой возвращались в расположенное на противоположной стороне школьной территории общежитие. В учебное время в школе обычно царит суматоха, но сейчас они шли по пустому школьному двору.
      Так как репетиция продлилась допоздна, то кафетерий общежития был уже открыт.
      – А-ах, как же я проголодался. Я даже чувствую, что ужин покажется вкуснее обычного, – произнёс плетущийся в хвосте колонны Ларри, неся в обеих руках четыре пустых чайника.
      – Ага. Вот интересно, что нам сегодня подадут? – кивнул Серон, толкая перед собой тележку, полную чайных чашек.
      – С нетерпением жду ужина. До сих пор кафетерий оправдывал свою репутацию, что всё, что в нём подают – оно всё вкусное, – добавил Ник, держа в руках текст своей роли.
      Так переговаривались друг с другом идущие в ряд три школьника в спортивных костюмах.
     
      За нашей троицей следила пара глаз.
      Глаза принадлежали веснушчатой одиннадцатикласснице с ободком на голове.
      – Мне без разницы что дадут – мясо или овощи… – Серон заметил брошенный на них с нескольких метров впереди взгляд и замолчал...
      Он посмотрел на одиннадцатиклассницу – в действительности ей оказалась София...
      – …
      – Серон, ты чего?
      – Да нет, ничего.
      Но всё, что он успел увидеть, лишь светло-каштановые волосы во всю спину.

* * *

      Серон с друзьями направились прямиком в кафетерий.
      Кафетерий общежития, вполне сравнимый по размерам с банкетным залом гостиницы, был достаточно большим, чтобы вместить в себя несколько сотен учеников за раз. Длинные столы выстраивались в нём рядами через равные промежутки. Также здесь находились две линии выдачи питания, но одну из них на время летних каникул закрыли.
      На ужин школьники могли выбрать фирменное блюдо кафетерия – мясной хлеб митлоф, либо же суп потофё с уймой мяса и овощей. (прим. пер.: митлоф – мясное блюдо из нескольких видов фарша и овощей, по форме напоминает хлеб; потофё – суп из бульона с крупными кусками мяса и овощей)
      – Опа! Оба блюда с мясом! Вот же здорово! – радостно воскликнул Ларри, заказывая толстый ломоть митлофа и целую гору потофё.
      Серон выбрал потофё, а Ник – митлоф. Затем все трое взяли хлеб, фрукты и чай, после чего заняли свои места.
      Члены театрального клуба сидели все месте за двумя длинными столами, но трое помощников отсели от них подальше.
      – Как же хочется сесть поближе к Серону с Ником, – такая атмосфера витала среди подавляющего большинства школьниц, но…
      – С молитвой закончено, приступаем к еде!
      Но услышав громкий бодрый голос Ларри, они тут же осыпали мальчика гневными проклятиями. Множество вилок ожесточённо вонзились в куски мяса и картофеля.
      Не замечая того, что происходит с девчонками, Серон подтвердил:
      – Ага. Приятного аппетита.
      Ник хоть и оказался более проницательным, но ничего по этому поводу не сказал.
      – Да, можно и приступить.
      Таким образом начался ужин.
     
      После ужина театральный клуб разошёлся кто куда.
      Кто-то отправился в игровую комнату играть в бильярд и настольный футбол; кто-то пошёл звонить своим родным из телефонных будок в фойе; кто-то вернулся к себе в комнату; кто-то стал с энтузиазмом разбирать текст своей роли; остальные же направились прямиком в баню, дабы смыть пот.
      За окном начинались поздние летние сумерки. Над пятиэтажными зданиями школьных строений небо стало окрашиваться в оранжевый цвет.
      – Ларри, пошли в баню?
      – Не. Пусть еда сперва малость переварится.
      Серон и Ларри в баню пока не пошли, вместо этого они решили немного отдохнуть в своей комнате.
      – В таком случае, я присоединюсь к вам позднее. Мне нужно время, чтобы приготовиться к бане.
      Они распрощались на лестнице с живущим на другом этаже Ником, и пошли к себе.
      Комната Серона и Ларри находилась на третьем этаже. Из её окна открывался широкий вид на окружающие земли. Позади жилых кварталов Столичного Округа медленно садилось солнце.
      Так как гостевая комната предназначалась для двоих, то размер её был больше, чем у обычной комнаты. Внутреннюю обстановку составляли два высоких платяных шкафа, набор из двух столов и двух стульев, а также две кровати на деревянной раме. Помимо этого, имелся небольшой диван, который можно было разложить в кровать для ещё одного посетителя.
      Все вещи Серона умещались в большом кожаном чемодане и бумажном пакете из магазина, в котором лежали купленные книги. Ларри принёс с собой зелёную армейскую двойную сумку, достаточно большую, чтобы в ней поместился человек. И кроме неё ещё рюкзак.
      Ларри присел на диван.
      – Вкусный ужин. Я прямо наелся. Могу поспорить, что если я сейчас прилягу, то тут же усну.
      Серон снял спортивную куртку и аккуратно повесил её на вешалку.
      – Я тоже. Сегодня действительно был занятой день. И кто бы мог представить, что мы запишемся в клуб журналистики… Вчера, примерно в это же время, я об этом даже и подумать не мог.
      Оставшись в футболке, Серон выдвинул из-под стола стул и сел на него. Рассматривая свою правую руку, он припомнил произошедшие за день события.
      – Просто невероятно. Теперь ты в одном клубе с Мэгмикой, поэтому даже после летних каникул сможешь видеться с ней в любое время. Просто супер, – чуть понизив голос, Ларри посмотрел в как обычно ничего не выражающее лицо Серона.
      – Да… Я знаю. Но…
      – Что такое, Серон?
      – Теперь у меня пропала мотивация просить её встречаться со мной. Раньше я хотел до окончания лагеря попросить её об этом. И если бы она меня отвергла, то я бы сдался. Но теперь…
      – А-а… понятно. Можешь не продолжать. Тебе достаточно того, что ты находишься рядом с ней, и поэтому ты не хочешь рисковать сложившимся положением. Ведь так? Я тебя понимаю. Ага-ага. Ну хорошо, я не скажу ей про тебя ни слова. Даже если меня убьют или будут пытать.
      – Правда? Вот спасибо, Ларри, – улыбнулся Серон.
      – …
      Ларри глубоко задумался. Ни он, ни Серон некоторое время не произносили ни слова. Тишина затянулась.
      – Ох, точно, – Серон внезапно подскочил со стула и вынул из своего чемодана белый тряпичный мешок для грязного белья. На довольно большом мешке были напечатаны его полное имя и ученический номер. В такой мешок школьники могли складывать грязные футболки, трусы и другую одежду, после чего он сдавался комендантше общежития, а та в свою очередь передавала одежду в прачечную. Чистая одежда помещалась обратно в тоже постиранный мешок и на следующий день возвращалась в общежитие.
      – Я хочу сейчас сдать одежду в стирку, потому что на каникулах приёмное окно может закрываться на ночь. Ларри, тебе надо что-нибудь постирать? Правда, обратно одежду выдадут только завтра вечером.
      – А? Ну, есть пара футболок и трусов.
      – Можем сдать их в моём мешке. Сможешь потом отличить их от моих вещей?
      – Без проблем. У меня все вещи до последнего носка подписаны. Иногда на военных сборах у меня заканчиваются носки и другая мелочь, потому что встречаются люди, которые их воруют, – Ларри резко поднялся с дивана и сунул руку в армейскую сумку. Он достал из неё точно такой же мешок как у Серона, только с надписью «Армия» на боку. – Держи.
      Серон закинул его мешок в свой.
      – Хорошо, я скоро буду. Если зайдёт Ник, скажи ему, чтобы подождал нас.
      Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Шаги Серона растворились в глубинах коридора.
      Ларри со скрещенными на груди руками и чуть склонённой головой остался стоять посреди помещения. Затем он начал туда-сюда наматывать круги по комнате.
      – Будем надеяться, что он не дотянет своё признание до выпускного... В таком случае, когда это время настанет, мне самому придётся всё рассказать Мэгмике… Блин… Но если существует вероятность, что она может ему отказать, то тогда Серону действительно лучше будет оставить всё как есть и проводить время с ней в качестве друга... Брат постоянно говорит, что девушка запросто может бросить парня, а потом вести себя так, будто ничего такого и не произошло… Но если подобное случится с Сероном, то оставшиеся три года в школе он проведёт в слезах и с безучастным лицом… Я же так и утонуть могу…
      Ларри всё продолжал страдать один в комнате. Прошло некоторое время.
      – Чем занимаешься? Это какая-то новая тренировка?
      – Ты напоминаешь медведя в зоопарке.
      Серон с Ником вместе вошли в комнату.
     
      Баня общежития обладала колоссальными размерами.
      Она занимала пространство много больше, чем гостиничные бани, чтобы как можно большее число людей могли ей воспользоваться, не дожидаясь очереди. Баня располагала встроенными в стену рядами водопроводных кранов и несколькими купальнями с элегантными изгибами. Белая фарфоровая статуя, представляющая собой мифического героя с мускулистым телом, изливала в них горячую воду из размещённого у неё на плечах горшка.
      Серон с Ником, а чуть позже и Ларри, обернули полотенца вокруг бёдер и вышли из раздевалки. И Серон и Ник оба обладали худыми фигурами, но тощими их назвать было нельзя.
      Длинные волосы Ник собрал на голове в пучок. Раньше под одеждой этого было не заметно, но мальчик обладал крепкими мышцами, как у бегунов на дальние дистанции.
      – Ник, ты занимаешься каким-то спортом? Да и судя по виду, уже достаточно долго, – с удивлением заметил Ларри. Несмотря на свой мелкий рост, он обладал крепким телосложением. В стремлении стать хорошим солдатом, Ларри не упускал ни единого случая потренироваться.
      – Да, я выступаю на сцене, – с улыбкой ответил Ник.
      – И ты называешь это спортом?
      – Вопреки распространённому мнению, для выступления требуется много физической силы. Хочешь попробовать?
      – Вынужден тебе отказать… Кстати, что это у тебя такое висит? – указал пальцем Ларри на большую деревянную корзину, свешивающуюся с правой руки Ника. Внутри корзины гнездились три металлических бутылки, внешне чем-то похожие на бутылки из-под молока.
      – Это шампунь, кондиционер и бальзам для волос, которыми я обычно пользуюсь. Волосы меня совершенно не слушаются, пока я не воспользуюсь всеми препаратами.
      – В армии тебя давно бы уже обрили налысо. Воинская традиция Рокше гласит, что волосы больше толщины винтовочного патрона подлежат стрижке под машинку.
      – Если я когда-нибудь пойду в армию, то обязательно подстригусь.
      – Вот здорово! Но зачем же ждать? Я хоть завтра могу принести тебе повестку. Федеральная армия ждёт тебя!
      – Боюсь, я вынужден отказаться. Я ещё не выбрал себе жизненный путь, по которому пойду после окончания школы. К тому же, я бы хотел повернуть вопрос по-другому и наоборот предложить тебе, Ларри, отрастить волосы. Честно говоря, я несколько завидую твоим красивым светлым волосам.
      – У моих предков на старых портретах волосы действительно очень длинные, но сам я не любитель носить косы.
      – А ты, Серон? Хотел бы отрастить подлиннее?
      – Нет, мне и так нравится. Я пойду подстригаться, когда они ещё немного отрастут. Хотя и к своей старой короткой причёске я тоже не собираюсь возвращаться.
      Переговариваясь таким образом, они сидели на банных деревянных табуретках перед ужасающим своей безлюдностью рядом пустых умывальных мест. В раздевалке кроме их одежды ничьей другой не лежало, что означало, что и в бане больше никого нет. В доставшемся им одним по случаю просторном помещении они омыли тела перед водопроводными кранами и затем погрузились бок о бок в похожую на бассейн купальню.
      – Фу-х…
      – То что надо.
      – Совершенно верно.
      Так протянули друг за другом Ларри, Серон и Ник слабыми голосами.
      Некоторое время они просто отмокали в ванне. Иногда они вытирали с лица пот лежащими на головах полотенцами. Время шло.
      – Серон, мне даже завидно, что ты каждый день можешь ходить в эту баню, – произнёс Ник.
      – Согласен, – согласился с ним Ларри.
      – Об этом мало кому известно, – сказал Серон, – но во время учёбы даже те, кто не живёт в общежитии, могут пользоваться баней.
      – О-о. Впервые об этом слышу. Надо будет в следующем триместре попробовать прийти.
      – Я тоже об этом даже и не подозревал.
      – Участники спортивных клубов, например, забегают сюда после тренировки. Но проблема в том, что… да вы и сами всё увидите, если придёте, что тут хоть и просторно, но по утрам и вечерам здесь не протолкнуться от людей. Места возле умывальников тоже переполняются, так что расслабиться у вас не получится.
      – Забираю свои слова назад. Мне требуется слишком много времени на то, чтобы вымыть волосы.
      – Я тоже. Хоть баня и завсегда лучше душа.
      – Вот кстати… я тут только что вспомнил, – произнёс Ник, – что у меня есть неотложное дело.
      Он вылез из купальни, поднял свою деревянную корзину и направился с ней к выстроенному у стены ряду душевых кабинок. Там Ник включил горячую воду и начал тщательно намыливать длинные волосы.
      – Серон, как насчёт потренироваться? – весёлым тоном предложил Ларри, поднимаясь на ноги в ванне.
      – Сомневаюсь, что сегодня у меня что-то получится, так что я воздержусь, – отрицательно затряс головой Серон.
      – Так ты ни за что не станешь превосходным солдатом!
      – Я знаю, что ты сможешь справиться за нас двоих. Будущее и безопасность Рокше лежат в твоих руках, Ларри.
      – Ну, если ты так говоришь, то у меня не остаётся иного выбора… Один! Два! Три! Армия!
      Один энергичный школьник начал с энтузиазмом отжиматься на кафельном полу. Другой школьник, с длинными волосами, тихо напевая себе под нос мыл голову неподалёку. И ещё один школьник, которому больше нравилось лежать в ванне, безучастно разглядывал потолок.
      – …
      Фарфоровая скульптура, молча взирая сверху на троицу, продолжала лить горячую воду. И вот, посреди всего этого…
      – Я вхожу…
      К ним присоединился ещё один человек.
      Хозяин голоса, как только вошёл, тут же сел за ближайший к выходу водопроводный кран, поэтому трудно было сказать, кто именно пришёл.
      – Это Артур, что ли? – узнал вошедшего по голосу Серон.
      – Похоже, что он. Хоп! Хоп! Хоп! – подтвердил продолжающий отжиматься Ларри. Он понизил голос, чтобы не мешать.
      Закончив мыться, президент Артур подошёл к Серону с Ларри.
      – Привет.
      Он обладал высоким ростом, и его длинные волосы были зачёсаны назад. Артур был почти так же ладно скроен, как и Ларри.
      – Привет, президент. Без очков ты производишь совершенно иное впечатление, – поздоровался Серон. Без очков в чёрной оправе и с зализанными вверх мокрыми волосами Артур уже не походил на мягкого мямлю.
      – Мне все так говорят. Но у меня такая сильная близорукость, что без очков я не могу... Серон, я узнал тебя по голосу, но вот лица твоего не разбираю совершенно, – ответил Артур в своей спокойной манере, и погрузился в ванну в том месте, где раньше сидел Ник. Затем он издал звук удовольствия и поднял взгляд к потолку.
      Растирая мышцы рук, Ларри вернулся в ванну сразу же, как только закончил сто отжиманий.
      – Привет, Артур.
      – Ах, так ты тоже тут, Ларри. Кстати, почему у тебя щека опухшая? Я ещё днём это заметил.
      – Ну-у… Я ввязался в драку. Но ты не переживай, она была за пределами школы и к школе не имеет ни какого отношения.
      – Ясно… Раз уж вы двое здесь, то полагаю Чёрный рыцарь тоже где-то рядом?
      – Да. Он моет голову возле душевых кабин, – ответил Серон.
      – Он очень хорошо сегодня сыграл. Я прямо впечатлён, – весёлым тоном похвалил Ника Артур, после чего его весёлость тут же спала. – Как президент театрального клуба я с одной стороны очень этому рад, с другой же – чувствую сильную досаду.
      – Вы с Софией тоже здорово смотрелись, – сказал Ларри, глядя на него честными глазами. – Я мало чего знаю о театре, но во время игры вы выглядели совершенно другими людьми.
      – Рад это слышать. Уверен, что Софии тоже бы понравилось, – ответил Артур с улыбкой. В этот момент вернулся Ник:
      – О, президент Артур?
      Одно полотенце у него было повязано на бёдрах, а второе на голове. Тем самым, длинные волосы школьника оказались полностью скрыты. Со спрятанными волосами Ник тоже выглядел совсем иначе. Мальчик обладал крепким телосложением, и обычно витающая вокруг него аура женственности теперь полностью исчезла. Кроме того, полотенце на его голове придавало отбрасываемой им тени причудливую форму.
      – Эм-м… Ник, это ты? – прищурил глаза Артур, чтобы его лучше видеть.
      – Что у тебя на голове? Так принято делать в твоём родном городе? – поинтересовался Ларри.
      Ник сел на принесённую с собой от водопроводных кранов табуретку и ответил:
      – Волокна полотенца стимулируют клетки мозга, и в результате ты становишься умнее. Хочешь попробовать?
      – Ты прямо отличные новости рассказываешь... Вот только если я внезапно поумнею, то навык Серона «очень хорошо обучать идиотов» пропадёт впустую... А если серьёзно?
      – Я делаю это для того, чтобы продержать голову в тепле достаточно долго, чтобы бальзам мог проникнуть в волосы.
      – Да уж. Тогда, тем более мне не надо.
      Ларри полностью потерял к нему интерес. Он уселся в ванне по грудь в воде и развернулся в сторону Артура.
      – Артур, ты пришёл один? – задал вопрос Ник.
      – Да. Остальные зависают с девчонками в общей комнате. Они играют в традиционную игру театрального клуба «Повтори за мной». В ней один человек произносит очень длинную фразу, а другой должен повторить её слово в слово без единой ошибки.
      – В клубе, в котором так много девочек, должно быть очень весело, – вставил слово Ник.
      – Хочешь вступить? Тебя всегда рады видеть в нашем клубе. Будешь вместе со мной наслаждаться печальной ситуацией, когда на обсуждениях девчонки выигрывают по числу голосов. Я более чем уверен, что ты начнёшь сомневаться в ценностях демократии, – засмеялся Артур.
      – Да уж, могу себе представить. Но боюсь, я вынужден отказаться... Тяжело тебе приходится.
      – Да в принципе не очень. София берёт часть ноши на себя, поэтому мне вполне комфортно, – печальным тоном произнёс Артур. – Иногда я думаю о том, как бы всё сложилось, если бы президентом стала она.
      – …
      Серон смотрел на него молча, его лицо как обычно ничего не выражало.
      – Мне кажется, что ты идеальный президент, – с тревогой в глазах и озабоченностью в голосе произнёс Ларри.
      – Я полностью согласен с Ларри, – подтвердил Ник.
      – Спасибо. Сейчас я уже не могу бросить этот пост, поэтому хочу как можно лучше выполнять свою работу. Ради блага Софии я должен трудиться ещё усердней, ведь я практически украл у неё должность. Мне за это так стыдно.
      – М-м? Ты о чём? – поинтересовался Ларри. Серон с Ником молча дожидались ответа.
      – Видишь ли в чём дело… В театральном клубе пост президента по традиции каждый год чередуется между школьниками разного пола. Если в один год президент парень, то на следующий уже девушка. У вице-президентов то же самое, – ответил ему Артур.
      – Ух ты, – открыл от удивления рот Ларри.
      – Значит, в прошлом году президентом был парень? – уточнил Ник. Артур обеими руками пригладил назад упавшую на лоб чёлку и ответил:
      – Именно так. По крайней мере, до конца позапрошлого триместра. Что касается причины… В общем, он бросил школу.
      После этих слов лица трёх его слушателей потемнели.
      Наиболее частой причиной, по которой учащиеся бросали школу, было нежелание учиться из-за низкой успеваемости, либо автоматическое отчисление после того, как их оставили два раза подряд на второй год. Следующей причиной – не такой уж и частой – было исключение из школы за плохое поведение.
      Поскольку любая из причин лишала школьника права на поступление в университет, а ведь именно это в первую очередь и побуждало ученика идти в старшую школу, то школьники всячески старались избегать подобного пути развития событий.
      – Можно узнать, почему? – осторожно спросил Ник. Артур заметил царившее настроение и замахал руками:
      – А-а, не стоит беспокоиться. Вы совсем не о том подумали. У него была достойная причина для ухода… Дело в том, что Федеральное театральное общество признало его актёрские способности и пригласило к себе на работу. И вместо поступления в университет он предпочёл выйти на сцену столичного Большого театра в качестве молодого таланта с блестящим будущим. Наш бывший президент приходится старшим сыном семьи, владеющей знаменитой компанией по производству электроприборов. Семья целиком и полностью была против того, чтобы их наследник избрал не имеющий отношения к компании жизненный путь, но ему удалось их переубедить. Сейчас ему поручают выдающиеся роли, и он трудится над ними изо всех сил. На днях мы с Софией ходили на него посмотреть, и на сцене он просто блистал.
      – Звучит невероятно.
      – Даже и не подозревал, что у нас учился такой старшеклассник.
      Так высказались по очереди Ник и Серон.
      – Вот же круто, – поделился со всеми своим впечатлением Ларри.
      Артур кивнул:
      – Очень круто. Ему хватило мужества принять важное решение. Я тоже люблю театр, но если кто-нибудь меня спросит, хотел бы я в будущем стать актёром, то я уверенно отвечу – «нет». Чтобы иметь возможность помочь своей семье, я планирую поступить в университет, а затем пойти в аспирантуру по специальности «Управление бизнесом». Только по этой причине я и поступил в нашу школу.
      – Твоя семья с давних пор управляет магазином сладостей? – уточнил Ларри. – Моей маме нравятся торты от Сиарс. Она на каждый званый вечер выставляет их на стол. В детстве я обожал обкусывать у них края.
      – Спасибо. Я надеюсь, мы и впредь будем доставлять ей удовольствие... В общем, старый президент ушёл и его место на оставшийся срок до конца учебного года должен был занять вице-президент. Раньше у нас такого никогда не случалось, так что возник прецедент. Дело в том, что в прошлом году у нас уже была президент-девушка, поэтому было решено на оставшийся срок выбрать президента мужского пола. А так как из одиннадцатиклассников я был единственным парнем, то меня и выбрали.
      – Всё ясно, – кивнул Серон.
      – То есть, изначально президентом должна была стать София? – спросил Ник.
      – Совершенно верно, Ник, именно так и должно было быть изначально. Когда я впервые после вступления в клуб с ней встретился, то был ею просто поражён. Она оказалась великолепной актрисой, и могла в мгновение ока запоминать свои роли. София всегда отличалась трудолюбием. Мы все условились, что в двенадцатом классе она обязательно станет нашим президентом. Против её кандидатуры не возражали даже те девчонки, которые ей завидовали. И София, пытаясь оправдать это ожидание, очень старалась почерпнуть как можно больше знаний от наших прошлого и позапрошлого президентов, – ответил Артур. Вероятно из-за воспоминаний о прошлом, он становился всё более и более разговорчивым. – Это большая честь для всего театрального клуба, что нашего президента приняли на работу в театр, но из-за этого София вынуждена была остаться на посту вице-президента. Конечно, сама она никогда не жаловалась, да и я стараюсь хорошо выполнять свои обязанности. Но иногда я задаюсь вопросом – а правильно ли всё это? Я знаю, что никогда не смогу получить однозначный ответ, поэтому мне только и остаётся, что трудиться изо всех сил. И когда я как президент принимаю решение, я хочу отразить в нём как можно больше мнения Софии
      После того, как Артур закончил говорить, Серон с Ларри и Ником некоторое время предавались молчанию. Звук льющейся из статуи горячей воды громко разносился по помещению.
      – П-простите, – скороговоркой заговорил Артур, стараясь развеять гнетущую атмосферу. – Просто я не мог поговорить на эту тему с кем-то из театрального клуба, вот с вами и разговорился. Так что не забивайте себе этим голову. Надеюсь и завтра на вашу помощь с репетицией... Ну, я пошёл.
      Он поднялся на ноги и вылез из купальни. Оставшиеся трое пожелали ему доброй ночи, после чего Артур покинул баню.
      – Тяжело ему приходится, – серьёзным тоном сказал Ларри.
      – Уверен, что и нам в одиннадцатом классе тоже придётся принимать много важных решений… – тяжело произнёс Серон.
      – Хотя в твоём случае, такое решение надо принять намного раньше… – загадочно заметил Ларри.
      – О-о. Это какое? – поинтересовался Ник.
      – К тебе оно не относится, так что можешь забить, – категорически ответил Ларри.
      – Ну вот опять. Когда уже ты начнёшь со мной всем делиться? Разве мы не товарищи по клубу журналистики?
      – Ах да, спасибо, что напомнил. Мы же с сегодняшнего дня в одном клубе. Если я не запишу об этом где-нибудь на память, то обязательно забуду.
      – Вероятно нам стоит написать гимн клуба и каждое утро его всем вместе пламенно исполнять? – засмеялся Ник.
      Ларри указал пальцем Нику на голову:
      – Ник, полотенце вытягивает у тебя последние мозги.
      – Ох, чуть не забыл, что пора уже смывать бальзам. Спасибо за напоминание, Ларри.
      Ник поднялся с табуретки и пошёл обратно к душевым кабинкам.
      – Армия ждёт тебя! – прокричал ему вслед Ларри. Ник в ответ слегка помахал рукой.
      – Мы всего лишь в девятом классе, – произнёс Серон, – так что у меня ещё есть время.
      – Ты уверен? – уточнил Ларри.
      Серон повернул вспотевшее лицо в сторону друга:
      – Да… Уверен... Наверное… Может быть… Точно...
      – …
      Ларри на несколько секунд задумался, затем…
      – Серон… Только не говори, что ты…
      – Что?
      – У тебя поехала голова из-за того, что ты пересидел в бане?
      – Угу.
     
      В то время как Серон охлаждал своё пылающее тело под прохладным душем…
      – Мне не хватает времени… Совсем не хватает…
      Так бормотала себе под нос сидящая за столом у себя в комнате общежития одиннадцатиклассница. Локтями она опиралась о столешницу, и лоб её покоился на сцепленных перед грудью руках.
      Единственным источником света в комнате служила небольшая прикроватная лампа. Луна пока ещё не показалась над горизонтом, поэтому снаружи за окном всё ещё царила темнота ночи. Весь мир освещался только окнами стоящего рядом со школой многоквартирного дома.
      Школьница носила в волосах ободок, и лицо её было покрыто веснушками.
      София Улерикс – вице-президент театрального клуба – прикрыла глаза и глубоко задумалась.
      – …
      Затем.
      – Решено! Я ему скажу! Я непременно всё выскажу президенту! – выразив свою решимость, София открыла глаза и вскочила со стула.
      – Что ты ему скажешь? – практически в то же время спросила её вернувшаяся в комнату соседка, вытирая на ходу волосы.
      – Кя-а!
      София от испуга так сильно взвизгнула, что с головы у неё слетел ободок.

К прологу                                                                                                                               К главе 2